Миллиардер Николай Буйнов был первым, кто начал добывать нефть в Иркутске. А сейчас строит в регионе газохимический хаб на 500 млрд рублей.
Штаб-квартира Иркутской нефтяной компании (ИНК), как и следует из названия, находится в Иркутске. Один из крупнейших независимых производителей нефти в России перерос региональный уровень еще 10 лет назад, говорил основатель ИНК и миллиардер Николай Буйнов по случаю 20-летнего юбилея компании в ноябре 2020-го. Иркутская прописка — желание Буйнова. По мнению миллиардера, головной офис должен находиться вблизи основного производства, чтобы разница в часовых поясах не мешала работе. Есть и личная причина: 54-летний Буйнов сам живет в Иркутске и называет Сибирь родным домом, а тайгу и байкальский воздух — частью себя.
Во время интервью Forbes сибиряк Буйнов сдержан и почти неподвижен. И преображается буквально на глазах, когда речь заходит о месторождениях ИНК. Миллиардер вскакивает с места и устремляется к геологической карте, возле которой вдохновенно рассказывает про залежи восточносибирской нефти, образовавшиеся до появления динозавров.
Впрочем, с недавних пор интерес Буйнова к нефти отошел на второй план. Он создает в глухой тайге газохимический хаб стоимостью 500 млрд рублей. Это не первый проект Буйнова in the middle of nowhere. Так же начиналась и история его ИНК. Почему бизнесмен дважды решился на такие рискованные проекты и как сохранил независимость?
Геология и одержимость
Николай Буйнов не понаслышке знаком с тайгой. Отец основателя ИНК Михаил Буйнов руководил механизированной колонной №135, которая строила Байкало-Амурскую магистраль, и брал с собой сына по участкам с девяти лет. После БАМа мехколонна занялась дорожным строительством, но с развалом Советского Союза прекратилось финансирование. Тогда Буйнов-старший ушел в бизнес: мыл золото в Иркутской области, строил пасеки в Бишкеке и даже разводил песцов в Бурятии. В какой-то момент Михаил Буйнов занялся торговлей нефтепродуктами и подключил к бизнесу сына. Основными покупателями топлива были сибирские и дальневосточные старатели.
К 1997 году оборот бизнеса Буйновых достиг $25 млн. И начал затухать — посредников стали теснить производители нефтепродуктов.
Примерно тогда же Буйновы сошлись с бывшими руководителями Преображенской нефтегазоразведочной экспедиции Владимиром Кокориным и Борисом Синявским. «В 1990-е они остались у разбитого корыта и искали любые пути, чтобы как-то оживить свое дело», — вспоминает Николай Буйнов. Иркутские геологи убедили бизнесменов вложиться в разведанные ими же нефтегазовые месторождения — Марковское, Ярактинское и Даниловское. На базе этих активов была сформирована ИНК, которую основали Буйновы с партнерами. Гендиректором назначили юриста из команды Синявского Марину Седых, которая стала потом ключевым партнером Буйнова и совладелицей ИНК.
На старте затея выглядела абсолютной авантюрой. В Иркутской области никогда не было нефтедобычи и соответствующей инфраструктуры — ни дорог, ни трубопроводов. «Непроходимая тайга, летом гнус, зимой морозы», — описывал свои будни на Яракте один из геологов. «В какой-то степени это была obsession (одержимость)», — признает Николай Буйнов.
На бурение первой ярактинской скважины ушло 177 дней. Она попала в разлом, и вместо первой нефти пошла вода. «Ваша Яракта — кот в мешке, фикция и пустая трата денег», — издевались скептики. Со временем все стало на свои места, сказал Буйнов в 2019 году на праздничном вечере, посвященном открытию Ярактинского месторождения. И уточнил: «На хорошие места».
Запасы Яракты составляют более 100 млн т нефти, месторождение обеспечивает две трети всей добычи ИНК — 9 млн т в год. Примерно во столько же на старте оценивались все запасы ИНК, сейчас они исчисляются сотнями миллионов тонн нефти, говорит миллиардер, не называя точной цифры: «Львиную долю мы нашли сами». Бурение и геологоразведка — «коренные skills» для ИНК, подчеркивает Буйнов, который владеет 67,5% компании. «Мы всегда находим возможности для развития», — называла Седых еще один «козырь» ИНК.
Японская осведомленность
В мае 2007 года в офис ИНК нагрянули гости из Японии. Они без особого труда нашли кабинет Буйнова и с порога сообщили: «Мы от губернатора, мы из JOGMEC». Вероятно, представители японской нефтяной госкорпорации рассчитывали, что такая самопрезентация снимет все вопросы. Но участники совещания, проходившего в тот момент в кабинете Буйнова, наоборот, насторожились —они ничего не слышали о JOGMEC. Японцам пришлось объясняться.
Перед JOGMEC стояла государственная задача диверсифицировать поставки углеводородов в Японию за счет восточносибирской нефти. Вряд ли ИНК с добычей 170 000 т заинтересовала бы JOGMEC, если бы не одно но: через Иркутскую область должен был пройти магистральный трубопровод Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО). Японцы узнали о проекте еще в 2003 году, когда Владимир Путин и премьер Японии Дзюнъитиро Коидзуми подписали план энергетического сотрудничества.
Сначала японцы безуспешно пытались договориться о сотрудничестве с «Роснефтью». А затем пришли в офис ИНК, говорит Буйнов, который как раз искал деньги на геологоразведку. Партнерство сложилось. Совместными усилиями ИНК и JOGMEC были открыты четыре месторождения. Сумму японских инвестиций Буйнов не раскрывает, ссылаясь на подписанные соглашения о конфиденциальности. Но отмечает, что сдружился с представителями JOGMEC, а бывший вице-президент госкорпорации Хиронори Васада стал ему «ближе многих родственников».
Японцы не прогадали, ВСТО стал трамплином для бизнеса ИНК. После подключения к трубопроводу добыча компании взлетела до миллионов тонн. Весьма кстати оказалось и обнуление НДПИ для нефтяников Восточной Сибири.
О втором СП ИНК и JOGMEC объявили в 2008-м во время московских переговоров Путина и японского премьера Ясуо Фукуда. Вскоре к ИНК присоединился Европейский банк реконструкции и развития, который в 2008 году приобрел 8,15% компании за $85 млн. Инвестиции ЕБРР с лихвой окупились в 2013 году, когда Goldman Sachs купил у ЕБРР часть пакета (3,75%). По данным источника Reuters, для сделки всю ИНК оценили в $2,7 млрд. Так независимая компания попала в поле зрения крупных игроков.
Интерес к ИНК, в частности, проявляла Независимая нефтегазовая компания экс-главы «Роснефти» Эдуарда Худайнатова, рассказывают участники рынка. ИНК — основной поставщик сырья для Хабаровского НПЗ, входящего в холдинг Худайнатова. Внимание на ИНК обращала и сама «Роснефть», указавшая, что при добыче объемом 8,5 млн т компания Буйнова «вообще не поставляет сырье на российский внутренний рынок». «Мы всегда на внутренний рынок поставляли больше, чем на экспорт», — возражает Буйнов. И говорит, что не слышал об интересе структур Худайнатова. В его холдинге тоже заявили, что не интересовались покупкой ИНК. Пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев отказался от комментариев.
Защиту от поглощений ИНК обеспечивают солидные иностранные партнеры, отмечает партнер консалтинговой компании Rusenergy Михаил Крутихин. В 2016 году во время визита Путина в Токио японская госкорпорация подписала с ИНК меморандум о новых проектах. Тогда же обсуждалось сотрудничество JOGMEC с «Роснефтью».
Коммерческие отношения
«Молодец, классно торгуешься!» — похвалил Буйнова гендиректор «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов и одобрительно похлопал по плечу. Основатель ИНК и легендарный нефтяной генерал пересеклись на аукционе Роснедр в конце 2005 года. В то время в Иркутской области начиналась нефтяная лихорадка. После того как был утвержден маршрут ВСТО, интерес к местным залежам возник почти у всех нефтяных гигантов. И «Сургутнефтегаз» не был исключением. ИНК не раз сталкивалась с компанией Богданова на аукционах и одерживала победы.
В интервью деловым СМИ Буйнов неоднократно подчеркивал свое уважение к «Сургутнефтегазу». Богданов — один из немногих, кто «сохранил советский генофонд», говорит Буйнов. И отмечает, что у ИНК и «Сургута» много общего: обе компании выстроены «по типу старого советского управления» с собственными бурением, ремонтом, строительством, их штаб-квартиры базируются в регионе, там же живут и руководители, которые «продолжают дело своих отцов». «И на этом крепко все стоит», — заключает Буйнов.
В конце 2005 года положение ИНК было не столь устойчивым. На торгах ее «дочка» «ИНК-Нефтегазгеология» столкнулась с ожесточенной конкуренцией со стороны «Сибнефти», которая недавно отошла «Газпрому». В результате цена за Аянский участок выросла с 5 млн рублей до 290 млн рублей, а Аянское газовое месторождение подорожало со стартовых 100 млн рублей до 190 млн рублей. Итого почти полмиллиарда. Цена могла быть еще выше, если бы в борьбу включился Богданов, но тот проигнорировал торги. Еще одним участником тех аукционов был «Энергохимконтракт», правда, оба раза конкурент ИНК почти сразу сходил с дистанции.
Из данных «СПАРК-Интерфакса» следует, что «Энергохимконтракт» мог быть связан с петербургскими бизнесменами Валерием Ледовских и Александром Анциферовым. Оба были акционерами компании «Севзапнефть», которая через свои АЗС в Санкт-Петербурге реализовывала бензин Киришского НПЗ, входящего в «Сургутнефтегаз».
Из официальной биографии Ледовских следует, что он пришел в «Севзапнефть» в 2000-м, а ранее «занимал руководящие должности в нефтегазовых компаниях». За размытой формулировкой кроется связь с «Сургутнефтегазом». В середине 1990-х Ледовских работал в структурах нефтетрейдера «Кинэкс», рассказали Forbes два источника на петербургском топливном рынке и подтвердил бывший коллега Ледовских по «Кинэксу» Дмитрий Скарга. «Кинэкс» торговал нефтепродуктами Киришского НПЗ и принадлежал миллиардеру Геннадию Тимченко.
По словам Скарги, Ледовских отвечал за поставки на внутренний рынок, с трудоустройством в «Кинэкс» ему якобы помог отец, Анатолий Ледовских, бывший глава Гатчинского района Санкт-Петербурга и знакомый Тимченко. В 2004-м Ледовских-старший возглавил Роснедра и проработал на этом посту до 2012 года.
В середине 2000-х Ледовских с Анциферовым стали акционерами компании «Атмат», которая через промежуточную структуру «Проекты и технологии» стала совладельцем «ИНК-Нефтегазгеологии» (данные «СПАРК-Интерфакса»). К тому времени «дочка» ИНК приобрела еще три лицензии более чем за 500 млн рублей (дважды ИНК оппонировал «Сургутнефтегаз») и готовилась к аукциону на право пользования Северо-Могдинским участком, за который собирались бороться «Сургутнефтегаз» и «Роснефть» (в итоге ИНК их одолел). «Мы понимали, что надо расширяться, иначе окажемся зажаты между нефтяными монстрами», — объясняет Буйнов. Он говорит, что «партнерство с Ледовских и Анциферовым было недолгим и свелось к их финансовому участию» . «Это не были какие-то сверхъестественные деньги», — отмечает он.
Валерий Ледовских, который с 2007 года занимает руководящие должности в «Газпром нефти» (бывшая «Сибнефть»), проигнорировал попытки Forbes связаться с ним, в «Газпром нефти» не ответили на запрос. Анциферов уточнил, что лишь закупал у ИНК газовый конденсат и не был партнером Буйнова в ИНК. «У нас были хорошие коммерческие отношения», — сказал он. Как бы то ни было, у Буйнова были и другие союзники из числа петербургских бизнесменов.Материал по темеКак поведет себя ОПЕК+: разогреет цены на нефть до $90 за баррель или охладит
Ленинградское время
В конце 2017 года петербургские деловые СМИ облетела новость: иркутский миллиардер собрался строить на Невском проспекте пятизвездочный отель. Превратить историческое здание банкирского дома Вавельберга, в котором некогда располагались авиакассы «Аэрофлота», в люксовую гостиницу задумали еще в 2010-м, но проект забуксовал и в итоге достался Сбербанку за долги.
Буйнов объясняет покупку (она могла обойтись в 4 млрд рублей) желанием привести объект в порядок — в молодости ему не раз приходилось покупать здесь авиабилеты в Иркутск.
Санкт-Петербург для Буйнова «не пустой звук». Здесь он провел свои студенческие годы. Поначалу нефтяник собирался поступать на философский факультет Ленинградского госуниверситета. Но под влиянием отца остановился на Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта (ЛИИЖТ). Работал там лаборантом на кафедре строительных материалов. Будучи студентом, не гнушался любых подработок — «и слесарем, и сантехником, и квартиры ремонтировал, и одно время в санатории на вахте сидел».
Окончив вуз, Буйнов вернулся на север, но связь с Петербургом не терял. Сначала позвал в ИНК однокурсника по ЛИИЖТ Александра Пермякова, затем подключил к бизнесу Ледовских и Анциферова, а в начале 2010-х «стратегическим партнером» ИНК стала петербургская компания «Востокпетрогаз». Она получила крупные пакеты в «ИНК-Нефтегазгеологии» и «Тихоокеанском терминале» (ТОТ), на которые был записан ряд новых лицензий ИНК. Компании были настолько близки, что «ИНК-Нефтегазгеология» открыла петербургское представительство в одном офисе с «Востокпетрогазом» (по тому же адресу был прописан и ТОТ).
«Востокпетрогаз» принадлежал кипрскому офшору TKB Pacific Worldwide Oil.
Из отчетности последнего следует, что в 2009 и 2011 годах он заключил с «дочкой» два инвестконтракта на 500 млн рублей каждый. Назначение этих средств не раскрывалось, но их возврат предполагался «в виде добытых углеводородов». Владельцем TKB Pacific Worldwide Oil до июля 2015 года был Константин Тихомиров, следует из отчетности офшора. Так же зовут бывшего топ-менеджера «Лукойл-Бункера». В 2011 году Тихомиров запустил в Ленобласти нефтеперерабатывающий завод «Волховнефтехим», на открытии присутствовал тогдашний руководитель администрации президента Сергей Нарышкин.
Владельцем «Волховнефтехима» было ООО «Массив», акционерами которого, по данным «СПАРК-Интерфакса», были Тихомиров и Али Беглов.
Беглова, который стоял у истоков «Лукойл-Бункера», петербургские СМИ называют влиятельным нефтяным магнатом, представлявшим интересы «Лукойла» на Северо-Западе почти два десятка лет. В 2016 году Беглов внезапно покинул «Лукойл». Примерно в то же время «Волховнефтехим» стал испытывать финансовые трудности и ушел в банкротство. Процедура банкротства была запущена и в отношении Тихомирова (он отказался от общения с Forbes).
Буйнов говорит, что незнаком с Бегловым. Тихомиров выступал исключительно как финансовый инвестор, заверил Буйнов, но не стал раскрывать ни сумму его вложений, ни обстоятельства их знакомства. С 2018 года 80% TKB Pacific принадлежит россиянке Арине Николаевой, следует из его отчетности.
При этом из документов TKB Pacific следует, что с июля 2015 года его конечным бенефициаром является Василий Хмельницкий. Так же зовут украинского мультимиллионера (№29 в списке богатейших украинцев), который начинал карьеру в крупном бизнесе с петербургского концерна «Орими». В 1990 году его основал известный петербургский бизнесмен Дмитрий Варварин, застреленный в 2000-м. К тому времени Хмельницкий перебрался на Украину, но не потерял связи с влиятельными петербуржцами. В 2012 году он продал киевский ТЦ Ocean Plaza структурам, связанным с семьей Аркадия Ротенберга, а спустя пять лет сообщил о намерении выкупить ТЦ обратно. Судя по всему, Хмельницкий питает интерес и к историческим постройкам в Санкт-Петербурге. В 2019-м в собственность Николаевой перешел дом архитектора Стаценко, ранее объектом культурного наследия владели структуры, связанные с Тихомировым и Бегловым. Хмельницкий не отреагировал на запросы Forbes. Но после новости о его участии в бизнесе ИНК сообщил, что получил акции TKB Pacific «в качестве гарантии займа» и планирует выйти из акционеров до конца 2022 года. Из акционеров ТОТ Николаева вышла уже в конце октября 2021-го. Вопросы Forbes Николаева оставила без комментариев, сославшись на «плохой опыт общения» со СМИ.Реклама на Forbes
Буйнов же не остановился на доме Вавельберга и взялся реконструировать под гостиницу еще один исторический особняк — дом Шагина на Фонтанке. Оба проекта имели отношение к фонду IFG Basis, с которым СМИ связывали президента управляющей компании «Гост отель менеджмент» Евгения Тонкачеева. Наличие связи подтвердил Forbes бывший партнер Тонкачеева, сам он отказался от комментариев. Тонкачеев ранее возглавлял «Базэл» Олега Дерипаски, в который входил и «Гост отель менеджмент» (сейчас им владеет двоюродный брат Дерипаски). У Дерипаски и Буйнова много общего — оба давно ведут бизнес в Иркутской области и неравнодушны к Байкалу. Миллиардеры любят здешнюю рыбалку и слывут владельцами крупных угодий у озера. Впрочем, Буйнов передал, что незнаком с Хмельницким и Дерипаской.https://e.infogram.com/52c74ccc-526e-44f8-a730-06f56b42a7c8?parent_url=https%3A%2F%2Fwww.forbes.ru%2Fmilliardery%2F444775-hozain-tajgi-kak-irkutskij-milliarder-dobyvaet-neft-i-gaz-v-sibirskoj-glusi&src=embed#async_embed
Газовый оптимизм
К концу лета 2020-го в порту города Усть-Кута, рядом с которым залегают основные месторождения ИНК, появились два исполинских гусеничных крана. Им предстояла разгрузка девяти речных барж, шедших вверх по течению Лены с оборудованием общим весом 4500 т. Ранее груз из южнокорейского Масана в сопровождении атомных ледоколов преодолел Северный морской путь. Крупнейший в истории Иркутской области логистический проект был близок к завершению.
Оборудование предназначалось для Иркутского завода полимеров (ИЗП), который станет сердцем нового газохимического хаба ИНК. Восточносибирские месторождения богаты газом, но он оставался невостребованным из-за отсутствия рынков сбыта и газотранспортных систем. «Мы давно пытались решить эту головоломку», — говорит Буйнов.
В 2016-м сделка с ОПЕК вынудила нефтяные компании ограничить добычу. В поиске новых точек роста и родилась идея газового кластера в Усть-Куте. Он представляет собой полный цикл газопереработки, который включает 200-километровый продуктопровод, два гелиевых и газоперерабатывающий заводы, четыре установки комплексной подготовки газа. Венцом проекта станет запланированный на 2024 год запуск ИЗП мощностью 650 000 т полимеров. Он обойдется в 200 млрд рублей, а весь хаб оценивается в 500 млрд рублей.
ИНК профинансирует 30% проекта за счет собственных средств, остальное займет в банках, рассказывает Буйнов. Кредиты распределятся примерно поровну между иностранными и российскими фининститутами, в числе последних будут Сбербанк и ВЭБ.
Других подробностей Буйнов не раскрывает, ссылаясь на то, что еще ведет переговоры. Нет ясности и с финансовой моделью самой ИНК. В 2020 году катаклизмы следовали один за другим — сначала пандемия, потом весеннее падение цен на нефть. Самый болезненный удар по ИНК нанесли российские власти, отменив осенью налоговые льготы для восточносибирских нефтяников. Это решение моментально лишало ИНК более 20% EBITDA, говорит Буйнов: «А мы уже перешли Рубикон по ИЗП». Впрочем, по информации Forbes, после ряда консультаций в правительстве выход был найден: ИНК согласовали подстраховку в виде налогового кредита на случай резкого падения цен на нефть.
За ИНК было кому похлопотать. Иркутские власти помогали ИНК подключиться к ВСТО, попасть в список системообразующих компаний (они получают господдержку в приоритетном порядке), а в ее структурах работали выходцы из местной налоговой инспекции, ФСБ и Минфина. Это неудивительно: ИНК является крупнейшим налогоплательщиком региона (более 10% в налоговых доходах Иркутской области) и вкладывает сотни миллионов рублей в социальные проекты. В 2018 году к команде Буйнова присоединился лоббист федерального уровня — его советником и членом совета директоров ИНК стал экс-министр природных ресурсов Сергей Донской. Он уже внес заметный вклад в развитие ИНК, отмечает Буйнов, не называя конкретных примеров. ИНК пыталась привлечь на свою сторону и главного конкурента — «Сибур».Реклама на Forbes
В 2018 году РБК со ссылкой на источники сообщил, что ИНК предложила «Сибуру» миноритарную долю (до 25%) в своем газохимическом кластере. Впрочем, Буйнов с такой постановкой вопроса не согласен. Неправильно говорить о конкуренции между российскими игроками, настаивает он: «Есть конкуренция между точками, где есть дешевый этан: Ближний Восток, Северная Америка, Российская Федерация».
На российском полимерном рынке и правда не наблюдается серьезной конкуренции. В 2020 году нефтехимический гигант «Сибур», принадлежащий Леониду Михельсону и Геннадию Тимченко, запустил полимерный мегазавод «Запсибнефтехим» мощностью 2 млн т в год, в 2021-м объявил об объединении с татарской ТАИФ и строит колоссальный Амурский ГХК (АГХК) еще на 2,7 млн т. «Мы сконцентрированы на объединении с ТАИФ и реализации АГХК. О проекте ИНК знаем, но никаких договоренностей ни в какой детализации на сегодня нет, как и активных обсуждений», — сообщил представитель «Сибура».
Буйнов считает, что в любом случае найдет рынок сбыта для своей продукции: «Пандемия здорово подстегнула интернет-торговлю и, как следствие, просто взорвала рынок пластиковой упаковки (в ее производстве широко используются полимеры)». Нюанс в том, что на этан (основное сырье для полимеров) приходится лишь 15% добываемого ИНК газа, остальные 85% составляет метан. Но и ему может найтись применение. Через Восточную Сибирь пройдет магистральный трубопровод «Сила Сибири — 2». А значит, ИНК сможет подключиться к трубе и транспортировать свой метан до потребителей по всей России, говорит Михаил Крутихин. О поставках газа ИНК за рубеж речи нет, отмечает эксперт: «Газпром» бережно охраняет свою монополию. Но могут быть сюрпризы, признает Крутихин: за доступ независимых производителей к экспортной трубе активно борется «Роснефть».
За либерализацию ратует и Буйнов: «Нужно создать рынок газа, включая экспортный, где-то на 70 млрд куб. м в год, и тогда всем места хватит». Миллиардер не рассчитывает, что его газохимический проект окажется высокоприбыльным, и «будет счастлив», если выйдет на маржу 12%. «У него задача другая — такого инфраструктурного прорыва и создания точки роста для территории, в том числе на севере Иркутской области, — говорит он. — Мне бы хотелось, чтобы здесь люди лучше жили. Вот и вся история».
Источник: forbes.ru
Оставить комментарий
