«СНПС-Актобемунайгаз» по итогам 2020-го года стала 9-ым налогоплательщиком Казахстана, уплатив в бюджет более 89 млрд тенге. Но если это подразделение китайской CNPC (третья строчка в мировом рейтинге нефтегазовых гигантов) у населения республики на слуху, то про компанию «Азиатский газопровод» знают главным образом участники отрасли. Между тем, данное предприятие, поставляющее по трем ниткам трубопровода газ от Туркменистана до КНР, за транзит по территории РК в прошлом году заплатило 104,7 млрд тенге, став 6-ым налогоплательщиком страны.
У казахстанцев представление об участии Китая в секторе углеводородов в основном фрагментарное, часто искаженное. Чтобы дать более полную картину НИИ международного и регионального сотрудничества на площадке Казахстанско-немецкого университета при поддержке китайских нефтяников и газеты China Petroleum Daily провели научно-практическую конференцию «Казахстанско-китайское сотрудничество в нефтегазовой сфере».
Когда Ли Юнг Хонг, вице-президент «CNPC Central Asia» и одновременно генеральный директор «CNPC International Kazakhstan Ltd», перечислял страны и регионы, где работает Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC), то не упомянул лишь Антарктиду да Австралию (в Океании представлена). В общем, деятельность в 38 странах и инженерно-технические услуги в 63-х.
На «нектарный период» нефтяного бизнеса в Казахстане, когда раздавались самые лакомые куски, китайцы опоздали. Чжан Нин, начальник отдела Института изучения России, Восточной Европы и Центральной Азии (Академия общественных наук Китая) указал, что в первой половине 90-ых гг. у КНР не было необходимых ресурсов для входа в нефтянку РК. Зато потом, когда появились необходимые технологии и капиталы, процесс пошел.
Точкой начала сотрудничества стал сентябрь 1997 года, когда правительство республики и CNPC подписали соглашения о приобретении акций «Актюбинскнефть» и строительстве нефтепровода из Западного Казахстана в Западный Китай протяженностью свыше 3 тыс. км (первый трансграничный нефтепровод в китайской истории). Месторождения, на которых стала работать китайская компания, нефтяники из США и Европы посчитали бесперспективными, поскольку они прошли пик добычи. Специалисты из Поднебесной с помощью передовых технологий смогли нарастить нефтедобычу вдвое.
Тот факт, что китайские нефтяники задержались с приходом на местный рынок углеводородов, сыграло в пользу правительства республики. В отличие от проектов на Тенгизе и Карачаганаке, которые достались западным игрокам, руководство Казахстана прописало нормы о поставках нефти для переработки на внутренний рынок. В итоге китайцам пришлось создавать полный производственный цикл (включая покупку Шымкентского НПЗ) и через свою сеть АЗС в прошлом году, например, они продали населению более миллиона тонн бензина и солярки. Ну а западные компании первой волны так и гонят на экспорт только сырую нефть. Вообще-то CNPC единственная иностранная компания, которая поставляет нефть на все три НПЗ страны по внутренним ценам.
Согласно цифрам от Ли Юнг Хонга, за 2020-ый год из 85,7 млн тонн добытой нефти 30,6% приходится на казахстанские компании (включая доли в СП), 28,7% на американские, 18,7% на европейские и 16% на китайские. В подразделениях CNPC трудятся 30 тысяч человек, 98,3% персонала составляют местные кадры. Китайские работники представлены главным образом управленцами и инженерами.
Китайский нефтяной бизнес работает во всех государствах Центральной Азии, поэтому ряд инфраструктурных проектов вроде «Азиатского газопровода» носит трансграничный характер. Китаевед Татьяна Каукенова в своем докладе «Особенности современной энергетической политики КНР: роль сотрудничества с Казахстаном» отметила, что энергетическая политика восточного соседа – это часть общей экономической политики, направленной на стабильный устойчивый экономический рост и благополучие населения. Доля угля в энергобалансе Китая будет снижаться (не факт, что сократятся сами объемы), нефть останется на примерно том же уровня, а доли природного газа, атомной энергии, ВИЭ и водородной энергетики возрастут.
Приоритеты международной стратегии – это «обеспечение безопасности импорта энергоносителей в условиях сложной международной ситуации; диверсификация поставок энергоносителей; создание условий для обеспечения низких цен на мировых рынках; вхождение в активы ведущих компаний в нефтегазовой и атомной промышленности». Китайские планирующие органы пик спроса на нефть в Поднебесной ожидают в 2030 году, а потом будет постепенное снижение. При этом коэффициент спроса на «черное золото» в химической промышленности продолжит расти.
Китай – это крупнейший потребитель и импортер нефти в мире. В текущем году ведущими поставщиками на китайский рынок выступают Саудовская Аравия, Россия и Ирак. Главным покупателем казахстанской нефти является Италия. В КНР по трубопроводу Западный Казахстан – Западный Китай в прошлом году было поставлено 12 млн тонн нефти. «В свете того, что в 2022 году Европейский союз вводит углеродный налог на импорт энергоресурсов из Казахстана, это делает китайское направление более привлекательным в плане рентабельности», – отметила г-жа Каукенова. Поднебесной нужны нефть, газ и уран, а в Республике Казахстан все это есть, поэтому факторы для роста сотрудничества в энергетической сфере однозначно присутствуют.
Экономист Юрий Додонов в своем докладе сопоставлял инвестиции Китая в нефтяной сектор Казахстана с другими иностранными игроками. Задача оказалась сложной чисто методологически, поскольку формальная и реальная картина сильно не совпадают. Например, по инвестициям в отечественную нефтянку на первом месте Нидерланды, но какую долю там составляют собственно нидерландские инвесторы, какую казахстанские, зарегистрированные в этом государстве, какую китайские (часть казахстано-китайских СП находятся в голландской юрисдикции) установить крайне сложно.
В любом случае «за восемь лет динамика сокращения китайских инвестиций в экономику Казахстана очевидна». Рекорд инвестиций из КНР в РК пришелся на 2012-ый год, а дальше спад. Все это кардинально не совпадает с бытующими в казахстанском обществе представлениями, будто вложения из Поднебесной в местные активы год за годом растут.
Востоковед Адиль Каукенов, оттолкнувшись от 1700 км общей границы Казахстана и Китая, сообщил, что на долю КНР приходится 31% экспорта казахстанских услуг. Львиную долю услуг составляет обработка китайских транзитных грузов. В пандемийный 2020-ый товарооборот двух стран вырос на 4% и составил $15,4 млрд (экспорт из РК – $9 млрд, импорт – $6,4 млрд).
Докладчик отдельно остановился на том, что государственный долг Казахстана перед Китаем составляет 6% совокупного внешнего долга и его доля стабильно сокращается последние пять лет. В структуре внешнего долга перед КНР доминируют обязательства нефинансовых компаний частного сектора (57%), это долги горно-металлургических корпораций, обеспеченные экспортным потоком в Китай. Межфирменная задолженность (займы китайских компаний «дочкам», работающим в нефтяном и других секторах РК) – 31%, займы банков – 12%. При этом гарантированный государством долг – около 13% обязательств перед Пекином.
Г-н Каукенов призвал не пугаться межфирменной задолженности, поскольку это объективная часть экономического процесса. Если головная компания не будет кредитовать свою «дочку», то и никакой инвестиционной и производственной активности не будет.
Доктор экономических наук Олег Егоров рекомендовал в договорах на разработку месторождений предусматривать, чтобы в них прописывалось строительство предприятий, занимающихся переработкой сопутствующих полезных веществ. Например, каражанбасская и каламкасская нефть богаты ванадием и никелем, но их извлечением Казахстан не занимается. «Не обязательно ставить крупные заводы – хватит средних предприятий», – указал специалист.
Булат Султанов, председатель правления Экспертного клуба «Один пояс и один путь», акцентировал внимание на социальных и благотворительных проектах китайских нефтяных компаний. Так, на средства CNPC построены Казахская национальная академия хореографии ($95 млн) и Центр искусств в городе Актобе ($4,5 млн). В 2020 году на борьбу с пандемией компания выделила свыше $15 млн для приобретения медоборудования, лекарств и средств защиты для помощи и лечения больных в Республике Казахстан.
Свыше 5500 работников компании составляют женщины. Многодетные матери получают специальные доплаты. Тем, кто находится в отпуске по уходу за ребенком, но желает трудиться, CNPC еще до пандемии предоставляла гибкий график и возможность дистанционной работы. За пять лет 500 казахстанских студентов отправлены на учебу в Китай. Им не только оплачена учеба, но и выплачивается стипендия, чтобы молодые люди сосредоточились на получении знаний и не занимались подработками. Г-н Султанов порекомендовал компании больше рассказывать о своем вкладе в социальную сферу. «Разжигание синофобии в Казахстане осуществляется на внешние деньги. Запад против Китая», – подчеркнул он.
Источник: zonakz.net
Оставить комментарий
